Христианские демократы пришли на прием к министру здавоохранения
Вопросы большинства из тех, кто приехал на прием к министру, должны были решить на местах, но из-за бюрократизма и чванства людям приходится искать правду на самом верху.
Фойе аппарата Совета министров, где собрались люди, записавшиеся на прием к министру здравоохранения Валерию Малашко, напоминало поликлинику.
Та же очередь — из разных регионов приехали сразу 30 человек, те же разговоры о том, чтобы пройти без очереди и без записи, должен ли инвалид ждать несколько часов или его пропустят первым. Народ решил, что будут ждать все.
А министр с подчиненными без перерыва принимал и принимал людей, вопросы большинства из которых должны были решить на месте, или тех, кому дома не с кем поговорить.
«Это новый министр, может, разберется», — говорила женщина, пришедшая на прием, на который она не записалась, но приехала за час до его начала. Ждать ей в результате пришлось до 16 часов.
«Я не знала, что будут вызывать тех, кто записан, думала, что кто раньше пришел, тот и пройдет. Вот и пришла около девяти, за час до приема. Я хочу рассказать, как меня лечили в поликлинике», — говорила женщина.
«Без толку мы пришли, — отвечала ей другая. — Зачем министрам разбираться? Им выгоднее, чтобы мы поумирали». — «Неправда, им нужны рабы, им надо, чтобы мы работали». — «Так я пенсионерка, какая с меня польза, только пенсию плати».
Было очевидно, что люди хотели, чтобы их выслушали, потому что их опыт общения со здравоохранением на местах их убедил, что как раз слушать их не хотят.
«Вы бы слышали, как разговаривали с нами врачи!»
Любовь Сидорова из Дубровно Витебской области привезла к министру дочку Ангелину. Девочка в июне прошлого года сломала руку, в поликлинике в Дубровно сделали снимок, отправили в Оршу. Там наложили лангету и сказали ходить в ней 38 дней:
«Снимали лангетку в Дубровно, нами занимался тот же врач, который долечил мальчика до потери руки. Лангету сняли, снимок повторный я просто выбивала. Вы бы слышали, как разговаривали с нами врачи! Потом мы лечили руку в Орше, Витебске. В результате лечения перелома у ребенка в области локтя до сих пор большая опухоль. Мы теперь наблюдаемся в РНПЦ травматологии, и нам сказали, что этого не было бы, если бы болты, которые вставляли в руку».
Женщина плачет, показывает руку дочки.
«Я очень боюсь, что ручка полностью не восстановится, и я хочу, чтобы Минздрав разобрался с тем, как в Дубровно оказывается помощь детям. Там до них никому дела нет. А как узнали, что я в Минск поехала, сразу начали звонить и на прием приглашать. Мне моя мама только что звонила, рассказывала», — сокрушается Любовь Сидорова.
«А вдруг они отберут у меня инвалидность?»
Брат и сестра Александр и Ирина Бабяк из Минска пришли к министру, чтобы рассказать о том, как более десяти лет назад лишали дееспособности Александра — через суд без его присутствия.
Ирина является опекуном брата, хочет дееспособность брата восстановить: «Я знаю, что это очень сложно, надо обращаться в суд. Но восстановить дееспособность для нас важно. Только я не верю нашим врачам, а брат боится психиатрической экспертизы».
Александр боится не только экспертизы, он знает, что из-за эпилепсии не может подвергаться ряду исследований. А еще он не хочет лишиться льгот: «А вдруг они отберут у меня инвалидность? У меня 260 рублей пенсии и бесплатный проезд».
Ирина к министру не попала. Ее маме неожиданно стало плохо, и она срочно уехала, оставив брата ждать приема у министра. Он дождался своей очереди, отдал заявление, но его не приняли. И это законно, ведь недееспособность означает, что человек не может обращаться в госорганы.
«Я всё просила — пустите к мужу, хоть на минутку»
Минчанка Нина Поливко плакала, когда рассказывала о том, как умирал ее муж Николай. Уже прошел год, как он умер во 2-й клинической больнице Минска, а женщина не может прийти в себя.
Ее муж был признан пострадавшим от аварии на АЭС, однако умер, имея в анамнезе сердечные заболевания, которые не входят в перечень заболеваний, возникновение которых может быть связано с катастрофой на Чернобыльской АЭС, утвержденных Минздравом.
Нина Поливко после смерти мужа хотела переоформить его пенсию на себя, но не получилось: «Мне сказали, что для этого нужна справка о том, что муж умер от заболевания, связанного с аварией на ЧАЭС. Такую справку мне не дали».
Она рассказала, что до того, как попасть во 2-ю больницу, Николай Поливко лечился в медцентре Управления делами президента — в декабре 2015 года (умер в начале января 2016-го). Женщина никак не может поверить, что тромбоэмболия, которая убила ее мужа, не могла быть выявлена в президентской клинике: «Ведь он лежал там буквально за несколько дней до смерти. Я к ним ходила после того, как Николай умер, спрашивала, а они мне: «Не было у него тромбоэмболии, был варикоз».
И еще болит у женщины сердце вот из-за чего: «Я всё приходила к реанимации с сыном и всё просила — пустите к мужу, хоть на минутку. Так и не пустили. Я потом пошла к заведующему, он таким душевным человеком мне показался и говорит: «Почему вы ко мне не подошли, я бы пустил». Врачи ведь знали, что Николай умирал. Как же такое возможно, чтобы реанимации были настолько закрытыми, что человек умирает один, а родственники стоят через стенку в коридоре? Я потом встречалась с лечащим врачом мужа, спрашивала, как он умирал. Просила: «Помогите моей голове осознать произошедшее». Он сказал, что муж был на аппарате и всё».
Тысячи подписей за реформу системы здравоохранения
О проблеме закрытости реанимаций говорили с Валерием Малашко и сопредседатель оргкомитета по созданию партии «Белорусская христианская демократия» (БХД) Виталий Рымашевский и председатель оргкомитета объединения «Белорусское христианское движение» Ольга Ковалькова.
По ее словам, в разговоре с ними министр здравоохранения высказал мнение, что реанимации должны быть более открытыми для родственников.
«Нам показалось, что министр согласился с точкой зрения о том, что за исключением инфекционных и психиатрических реанимаций отделения интенсивной терапии должны быть более доступны для родственников, — рассказала Ольга Ковалькова в комментарии для Naviny.by. — Участие семьи является значимым для выздоровления, а в случаях, когда человек умирает, для людей важно успеть попрощаться. В настоящее время для очень многих недоступность реанимаций является большой проблемой».
Рымашевский и Ковалькова передали министру 2300 подписей под обращением о необходимости провести реформы в системе здравоохранения, 2200 подписей под петицией против алкоголизации Беларуси и около тысячи — за принятие мер по снижению количества абортов.
Среди проблем системы отмечаются очереди за талоном, а потом и на прием к врачу, недельное или месячное ожидание приема по предварительной записи; перегруженность старых поликлиник; увеличение объема оказания платных услуг в государственных медучреждениях.
«Несмотря на самоотверженный труд врачей, в обществе растет недовольство качеством медицинского обслуживания. Частные медцентры не имеют равных с поликлиниками возможностей, а при серьезных заболеваниях «бесплатная» медицина становится дорогим удовольствием», — отмечается в обращении.
В обращении содержится требование при разработке и утверждении республиканского и городского бюджетов каждый год увеличивать статью расходов «Здравоохранение», пока расходы на медицину не достигнут 10% от ВВП. В последние годы расходы на здравоохранение не превышают 4%.
«Увеличение этой статьи возможно путем перераспределении средств из статьи «Судебная власть, правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности», которая значительно превышает расходы на «Здравоохранение», — говорится в обращении.
Также предлагается запретить оказание платных услуг в государственных учреждениях здравоохранения, так как это «противоречит статье 45 Конституции».
Авторы обращения выступают за создание внебюджетного государственного медицинского фонда, средства которого будут формироваться из акцизов от продажи спиртных напитков, табачных изделий, налогов на игровой бизнес и штрафов за экологические нарушения. Средства фонда также смогут использоваться для ремонта и модернизации медучреждений и приобретение нового оборудования, отмечается в документе.
БХД считает необходимым обеспечить частным медцентрам равные с государственными поликлиниками конкурентные возможности и провести ревизию медицинского оборудования во всех учреждениях и перераспределить неиспользуемую технику.
В части антиалкогольных мер предлагается разрешить продажу алкогольных, слабоалкогольных напитков и пива только с 10:00 до 22:00 и только в специализированных магазинах или отделах магазинов, имеющих отдельный вход; запретить продажу алкогольных напитков на автозаправках; не продавать алкоголь в период голосования во время выборов.
БХД считает, что в стране необходимо принять меры по уменьшению прерываний беременности и внести необходимые для этого изменения в законодательство. Среди мер по сохранению жизни детей предлагается установить бэби-боксы в Минске и всех областных городах.
Как отметила Ольга Ковалькова, «с министром состоялся конструктивный диалог. У нас нет иллюзий, что вдруг в системе здравоохранения всё изменится, но появилась надежда на прогрессивный подход к организации системы медпомощи в стране».
«Прием министра также показал, что пока система здравоохранения организована так, что людям приходится ехать к министру из регионов, чтобы решить вопросы, которые находятся в компетенции властей на более низком звене», — заключила Ковалькова.
