Марина Калиновская. Социальные показания к проведению аборта — так ли страшен черт?
Пишет Марина Калиновская, юрист, магистр европейского права (LL.M Eur, Германия). Работает в ОО «Белорусская ассоциация помощи детям-инвалидам и молодым инвалидам» и юридической фирме «ЮрЗнак» в г. Минске. Автор публикаций и семинаров по вопросам социального и хозяйственного права. Победитель конкурса перевода Конвенции ООН о правах людей с инвалидностью на белорусский язык. Православная христианка.
Дискуссия о правомерности и правилах проведения абортов может вновь развернуться в Беларуси в ближайшее время в связи с обсуждением изменений и дополнений в закон «О здравоохранении». Министерство здравоохранения разработало проект закона в новой редакции, изменения касаются, в том числе, правил проведения абортов.
Некоторые из изменений радуют: например, предусматривается право врача отказаться от проведения операции. Однако даже с такими новеллами правила проведения абортов безнадежно отстают от мировой практики и пугают своим либерализмом в стране, население которой неуклонно уменьшается. Если в 1996 году белорусов было 10,1 млн. человек, то к 2012-му нас осталось только 9,4 млн.
Возможность делать аборт по социальным показаниям является крупным камнем преткновения в споре между защитниками права на аборт и права на жизнь. Как правило, предложение исключить социальные показания для проведения аборта вызывает чуть ли не самые бурные возражения. Представляется, однако, что немногие понимают, что конкретно означают «социальные показания для прерывания беременности» в белорусском варианте на данный момент.
В свете приближающих парламентских слушаний и общественных дискуссий по этому вечному вопросу жизни и смерти предлагаю короткий ликбез, дабы читатель сам смог сделать вывод о том, что насколько социальные показания для абортов нужны или страшны.
Можно выделить три группы оснований для прерывания беременности в Беларуси: по желанию женщины без обоснования причин аборт проводится в срок до 12 недель, по медицинским показаниям допускается прерывание беременности на любых сроках, а по желанию женщины и при наличии социальных показаний аборт проводится в срок до 22 недель.
Таким образом, операция по прерыванию беременности доступна каждой женщине в срок до 12 недель беременности вне зависимости от социального статуса. Однако по ряду социальных показаний проведение аборта допускается также в срок после 12 и вплоть до 22 недель. Логично, чтобы причины для проведения опасного для здоровья женщины аборта в такие сроки были весомыми и не предсказуемыми на более ранних этапах.
Перечень социальных показаний для прерывания беременности закреплен в постановлении Совета министров от 23.10.2008 № 1580 и включает следующее:
♦ пребывание женщины или ее мужа в местах лишения свободы
♦ наличие инвалидности I, II группы у мужа
♦ наличие ребенка-инвалида с детства
♦ смерть мужа во время беременности женщины
♦ расторжение брака во время беременности
♦ наличие решения суда о лишении родительских прав
♦ беременность в результате изнасилования
♦ многодетность (число детей 3 и более)
♦ признание женщины или ее мужа в установленном порядке безработными во время беременности женщины
♦ наличие у женщины статуса беженца
На мой взгляд, о большинстве указанных оснований женщина знает уже с момента выявления беременности. Соответственно, непонятно, почему наличие других детей в количестве трех или более или инвалидность мужа является основанием для проведения аборта в срок не до 12, а до 22 недель. Статус безработного или расторжение брака как основание для проведения операции по прерыванию беременности после 12-й недели с огромным риском для здоровья женщины вообще очень удивляет. С таким же успехом к социальным показаниям для проведения аборта можно было бы отнести уменьшение зарплаты мужа или общемировой финансовый кризис.
Если серьезно, то ограничения сроков для проведения абортов призваны не ограничить женщину в праве принимать решение о материнстве, но должны защитить ее от операций на поздних сроках беременности, которые могут иметь необратимые последствия для ее репродуктивного и общего здоровья. Именно поэтому страшен обширный перечень социальных показаний, который и позволяет женщине «подождать» с решением о прерывании беременности до 22 недель и создает иллюзию нормальности такой операции, потому что она правомерна с точки зрения закона.
Полагаю, что именно с целью защиты женщин от негативных последствий абортов на поздних сроках беременности группа христианских юристов внесла в Министерство здравоохранения предложения об исключении социальных показаний, допускающих аборт на сроках от 12 до 22 недель. Такие предложения опираются на мировую практику и тенденции в развитии законодательства, касающегося репродуктивного здоровья населения и демографической безопасности. Социальные показания для проведения абортов отсутствуют в законодательстве большинства развитых стран. Интересно, что Российская Федерация в середине 2012 года сократила перечень социальных показаний для абортов до одного — беременность в результате изнасилования.
Аборт остается опасной операцией вне зависимости от правил его проведения, определенных законом. Только не все это осознают. И задача законодателя — предупредить и защитить граждан от опасности, последствия которой влияют на жизнь человека. Поэтому логично, чтобы прерывание беременности на поздних сроках допускалось только по медицинским показаниям, а не по причине безработицы, развода или многодетности. Иначе страшно, не так ли?
