– Другое решение принять было невозможно, потому что так обстоятельства складывались. И это решение зависело не только от нас, но и от воли других политических сил. Мы действительно старались работать на выдвижение единого кандидата, но при этом мы не хотели выходить за рамки морали, отказываться от своих целей и задач, которые БХД декларирует. К сожалению, на этих выборах выбрать единого кандидата не удалось, и христианские демократы с нашей позиции – эксклюзивной в Беларуси – просто пришлось идти со своим кандидатом на выборы. Других вариантов просто не было.

 
 – Я думаю, это не было случайностью. Мне сложно судить: кто и сколько подписей собрал, насколько они “реальные”. В этих условиях решение регистрировать всех – и это было очевидно – это было продуманное решение власти. То есть, это было решение.

 
 – Во-первых, следовало показать, что выборы демократичные: смотрите, сколько кандидатов! Во-вторых, ставилась задача нивелировать кандидатов. Будь не девять кандидатов, а два-три – общественное внимание к ним автоматически увеличивалось в разы. И, естественно, власти хотели столкнуть кандидатов с различными политическими позициями лбами. Такие попытки были сделаны во время дебатов, например. Многие политики, политические силы Запада также не хотели этого единого кандидата и провоцировали, создавали условия для раскола, для взаимной публичной критики. В принципе, вся ситуация вокруг выборов создавала условия конфликтности – конфликта между кандидатами. Сейчас говорят о «малом конфликте» между кандидатами, противопоставляя нынешнюю ситуацию году 2001-му и 2006-му. Не надо забывать: в 2001, 2006 годах единство – будем откровенны – было достигнуто благодаря давлению внешних сил, внешним условиям, которые предъявлялись по поводу выдвижения единого кандидата. И даже в этих условиях от демократических сил были альтернативные кандидаты. А в 2010 году внешние силы как раз работали на разъединение. И партнеры кандидатов в президенты угрожали санкциями, отказом от сотрудничества  в случае выдвижения единого кандидата. Поэтому былі многочісленные кулуарные взаимные обвинения.   С 2001 года, я не видел в оппозиции столько грязи,   вылитой друг на друга, неприятия позиции  другого.

 
 – Дело в том, что Европа заняла изначально ошибочную стратегию – не вся Европа, но отдельные политики, которые особо интересовались Беларусью. Вместо того, чтобы целенаправленно работать на необратимые изменения в Беларуси, на изменение условий, они занимались лоббированием определенных политических групп, и продвижения этих групп (скажем, списка людей) в парламент – без изменения условий.  Поэтому появление новых политических фигур, которые не были послушны определенным европейским политикам, было нежелательно. И Белорусская христианская демократия, и я как кандидат БХД оказались в разряде таких нежелательных политиков.  А кончилось тем, чем кончилось – стратегия-то тупиковая. Суть этой стратегии в следующем: мы своих представителей, своих лоббистов интегрируем во власть, а они сделают власть демократической. Такая стратегия приведет только к тому, что эти лоббисты станут частью системы и приведет к стагнации – и политической, и экономической системы Беларуси, к консервации существующей ситуации, а в конечном итоге – это приведет к уничтожению реальной оппозиции и стихийным бунтам, протестам. Эти бунты станут неизбежны, а поскольку нет оппозиции, они становятся неуправляемыми и деструктивными.

 – Я не могу отвечать на эти вопросы – пока идет следствие. Меня регулярно вызывают в КГБ, буквально через час  я должен явиться на допрос.  Я и так говорю слишком много и моя позиция достаточно открыта, несмотря на то, что нахожусь под следствием. Многие другие выступают куда осторожнее, даже не находясь под следствием. Поэтому я не могу говорить о событиях 19-го…

Я только могу частично согласиться с версиями, которые уже высказывались: кому было выгодно то, что произошло. Называются три субъекта: это власть, которая получила повод для зачистки политического поля; силовые структуры, которые таким образом увеличили свое влияние; и оппозиция, те оппозиционные силы и лидеры, которые не подверглись репрессиям и сейчас могут себя чувствовать более свободно при отсутствии конкуренции. Но эти все  выгоды – тактические. Даже если все эти субъекты, начиная от Лукашенко и заканчивая деятелями оппозиции, которые сейчас претендуют на роль лидерства, могут эти дивиденды использовать сейчас, то в стратегической перспективе проигрывают все. Проигрывает Беларусь, а выигрывает только одна сторона – Россия. Продолжение репрессий неизбежно приведет к изоляции Беларуси от Европы, потере независимости. По крайней мере, несет угрозу потери независимости.

Единство, достигнутое до 19-го декабря, – исключительная заслуга кандидатов, политических субъектов, не благодаря внешним силам, а скорее, вопреки им. Если и был сценарий власти во время проведения кампании, то он не сработал: мы не поругались друг с другом. Количество кандидатов – девять – сыграло не на минус, а на плюс. После этой кампании поддержка у демократических сил невероятно большая – за последние 16 лет никогда не было такой поддержки. Можно сказать: демократическое движение никогда не было так сильно. Вопрос только в цене, которую приходится платить.  В ответ мы получили репрессии, усиление российского влияния. Но эта кампания самая успешная президентская кампания за последние 16 лет в плане увеличения   электоральной поддержки  демократических сил. Это очевидно, и социология подтверждает этот тезис. Кроме того, возможно, в первый раз, власть проиграла в информационном плане.

А вот 19-го как раз не хватило единства и консолидации кандидатов… Должен был быть предварительно согласованный план. И мы (БХД)  предлагали такой план разработать и озвучить. Но аргументы других кандидатов были следующие: если появится план, о нем узнают власти, не позволят реализовать… Сейчас мы уже знаем, что между отдельными кандидатами все-таки были определенные договоренности, к сожалению, нас в известность об этом не ставили. Многие детали мы узнали только на месте и там же, на Площади, приходилось принимать решения. В итоге кандидаты утратили контроль над Площадью.

 
 – Не было. Была предварительная договоренность координировать свои действия на Площади, чтобы все кандидаты, их штабы принимали на Площади совместные решения. У нас было  твердое условие – акция должна быть мирной; если и допускались возможности шествия, то без всяких погромов и столкновений с милицией. При походе к  администрации президента – никаких даже подходов в дверям не должно было быть, а только оцепление вокруг дома. Но, видимо, у кого-то был иной план.

 
 – Это вопрос не ко мне – у БХД таких планов не было. Когда началось движение к Дому правительства, нам просто ничего не оставалось делать, как просто попытаться взять под контроль это движение и обеспечить, по крайней мере, безопасность этих людей, что я и члены БХД пытались всеми силами сделать. Да, нам не удалось до конца предотвратить беспорядки, но я уверен, что если бы не наши действия, то и жертв, и обвиняемых сегодня могло быть намного больше.

 – Заявление Алеся Михалевича считаю мужественным поступком, особенно в условиях белорусской политической системы. Такой поступок можно только приветствовать, так как в последнее время сложилось такое впечатление, что на свободу выходят просто так – без всяких условий. Поэтому я слышал много критики в свой адрес, когда озвучил обстоятельства своего освобождения.

Могу сказать, что не подписывал  заявлений о сотрудничестве. Я не делал ничего такого, что считаю недопустимым и аморальным. Я открыто высказывал свою позицию. Могу только добавить, что за время нахождения в СИЗО не раз приходилось говорить слово “нет”. Там цена этого слова намного выше, чем на свободе.

То, что мне не дали озвучить все обстоятельства моего освобождения   – это говорит само за себя. Мне скрывать нечего.

Пыток, о которых говорит Алесь Михалевич, по отношению ко мне сотрудники КГБ не применяли. Не исключаю, что  их могли применять в отношении других арестованных.

Вначале я не знал, с какой целью меня так внезапно выпускают на свободу. Одна из моих версий  была – хотят проверить мои контакты, большее количество людей привлечь к ответственности. Поэтому я вначале контактировал только с несколькими руководителями БХД, которые знали о моем освобождении. Мы вместе думали, что делать дальше. Я знаю, за мной следят и делают это до настоящего времени, прослушивают все мои телефонные звонки. Вот и все, что я, собственно, могу сказать по этому поводу.

Если объективно проводить следствие, то мне не должны даже были предъявлять обвинение. Какой смысл, если есть масса доказательств, масса очевидцев?.. Похоже, те, кто ведет следствие, думают по-другому.

 
 – Высказываются версии, что таким образом спецслужбы дискредитируют лидеров оппозиции. Я могу с этим согласиться и сказать: да, в отношении меня это так. Но внести раскол в БХД   не удастся: и с Павлом Северинцем, и с другими лидерами БХД мы будем действовать сообща.

Очевидно, что все дискуссии на тему “кто  и почему   вышел и кто  и почему остался” ставят только одну цель – отвлечь от главных  опасностей.  Сегодня есть оппозиционные политики, которые защищают открыто режим, есть журналисты, которые защищают тех, кто защищает режим.   Это по настоящему опасно.  А гадать о том, кто работает на КГБ , а кто нет – просто бессмысленно. Со временем всё равно всё станет очевидным.  В публичной политике практически невозможно скрыть подобные вещи, т.к. действия политиков выдают их настоящую мотивировку.

В конце концов, судить о каждом будут не по его словам или по лояльным статьям в прессе, а по его делам. Можно на короткое время кого-то незаслуженно возвысить, кого-то оклеветать. Но из людей нельзя сделать идиотов, слепо верящих СМИ. И  если это не по силам даже государственной пропаганде, то тем более не по силам и отдельным “независимым” редакциям.

Поэтому ни мне лично, ни БХД в этом плане не о чем беспокоится.

 
 – Состояние белорусской оппозиции, как и  ответы на вопросы: что происходит? куда идти? – как нельзя лучше отражает песня на слова Пимена Панченко, которую поет Лявон Вольский – гениальный, недооцененный человек, удивительно тонко и точно отражает дух нашего времени: “Мало сказать – ненавижу”. Там сказано, что происходит с белорусской оппозицией, куда нам двигаться, что делать.

 …Дрэннаму – не пакарыцца,

Добрае – не празяваць.

З дробнай хлусьнёй не мірыцца,

З буйнай хлусьнёй ваяваць.

Гэтым бы і кіравацца…

Толькі і зло, і хлусьня

Хітра маскіравацца

Вучацца спрытна штодня.

Нехта і подлы, і хіжы

Клятву паўторыць тваю:

З ворагам біцца – і выжыць,

Нібы салдат у баю.

Белорусской оппозиции, на мой взгляд, не хватает самого главного – не хватает ценностной альтернативы существующей системе. Не персональной альтернативы – выборы показали, что персональная альтернатива есть.   Не надо бояться, что народ не проголосует за другого; проголосует. Есть много политиков, которых люди готовы поддержать. Нужна не столько персональная, сколько ценностная альтернатива; а ее, ярко выраженной ценностной альтернативы, пока нет. Все, что делала Христианская демократия последние два-три года, – это попытка создать ценностную альтернативу существующему режиму, системе.

А система пронизывает не только власть, но и, к сожалению, оппозицию. В оппозиции тоже существует система. Нам нужно всегда внимательно следить за тем, что мы делаем, какими методами мы боремся. Если мы берем на вооружение методы той системы, с которой мы боремся, – то какой смысл с ней бороться? Если мы априори сами являемся частью этой системы, и в случае нашего прихода к власти ничего не изменится? Как мы ведем себя в партиях, как мы ведем себя в обществе, в оппозиционной среде? Умеем ли мы опираться на правду, справедливость или хотя бы на элементарную честность и порядочность или нет? Если нет – нужно просто проситься в Палату представителей и уходить из оппозиции.

Сейчас белорусскому народу нужна деятельность, основанная на честности и жертвенности, умение поставить свои личные цели на второе место, а на первое поставить ценности. Для меня лично примером таких политиков являются Павел Северинец и Дмитрий Дашкевич. Это не значит, что я всегда с ними согласен; с ними можно спорить – людям свойственно ошибаться. Но у Павла и Дмитрия это есть. Если этого нет – человек даже не имеет права называться белорусским политиком.

 
 – Давайте уже дадим точную оценку – взяли курс на коллаборационизм. Самое страшное, что это коллаборационизм на любых условиях. Да, есть часть такой оппозиции, это очевидно – и из слов, из поступков. Но такой курс бесперспективен. Нужно понять, что люди, которые произносят слова “правда”, “справедливость”, “честность”, “порядочность” и не умеют себя в соответствии с этими понятиями вести, то рано или поздно их фальшь становится очевидной. И они никогда не будут иметь поддержки среди активистов, даже если их будут поддерживать отдельные редакторы независимых средств массовой информации и они на время станут кумирами их читателей. Этот путь ведет в никуда. Оппозиция – либо реальная, либо ее просто нет. А если оппозиции нет, в стране могут произойти такие события, как происходят сейчас, например, в Ливии или Египте. Очень жаль, что политики, безапелляционно взявшие курс на коллаборационизм не видят этого.

Я считаю, что ключ к изменениям в Беларуси лежит в Беларуси; я считаю бесперспективным апеллировать к западным или – особенно – к восточным политикам. Апеллировать к политикам, у которых ситуация с правами человека намного хуже, чем в Беларуси, – это как минимум бессмысленно, а если это делают политики – это безответственно.  Нужно бороться за власть, нужно бороться за людей, нужно бороться за страну. При этом можно разговаривать с властью. Вопрос в том, что ты говоришь, как ты говоришь, и придерживаешься ли ты своих принципов.