“Тихонечко, тихонечко… Никакой паники”
Диво дивное! Власть проснулась, протерла глаза и решила раз и навсегда отобрать “приватизированнык” Куропаты. У этих политиканов, которые митингуют на Дзяды. У “директоров кладбищ”, которые поднимают там “шумиху” и вносят раскол в наш сильно единый народ. Вот парадокс: нас призывают к единству те, кто два десятка лет только тем и занимаются, что сеют вражду!
Срочно собрали в “СБ” и выдали в эфир круглый стол, благоухавший заскорузлостью и желанием реабилитировать сталинщину. П.Якубович признает, что массовые убийства 30-ых годов – травма для народа, что новое поколение должно о них знать, однако он против “разрывания ран” и “раскачивания лодки”. Давайте жить дружно. В.Шадурский призывает гордиться нашей историей, несмотря ни на что. Он не уверен, кого вообще считать жертвами; стреляли же и самих исполнителей. (А может, их пожалеем, прежде всего?) Подчеркивалось, что независимая Беларусь не является правопреемницей Советского Союза, а значит, ни за что не отвечает. Преступления режима подавались, как “крайности”. Делался упор на многонациональность жертв. Белорусы-то полегли, но не одни, пусть успокоятся националисты. “Политические провокации”… “Крестовые походы”… Сильно сказано! Это про установку крестов оппозицией в местах вечного упокоения жертв сталинщины.
Речь на 1-ом канале сопровождалась наспех склепанными перебивками, которые только добавляли путаницы и абсурда.
Послушай эту передачу кто посторонний, не сведущий в советской истории, он подумает, что репрессии – чисто природное явление. Катаклизм, который “имел место” и который пришлось “пройти”. Примечательно, что никто из участников дискуссии, как и голос за кадром, не упомянул имя главного палача, не назвал репрессии “сталинскими”. Всячески старались не произнести главного, сущностного. Только И. Кузнецов сказал о доселе закрытых архивах и отсутствии правды в учебниках.
В конце 30-ых хапун прошелся по Янушковскому сельскому совету (Логойский район); поблизости проходила советско-польская граница. Как “польских шпионов” забрали пятерых братьев Борисевичей (деревня Калачи) – неграмотных мужиков, которые не умели вычитать протокол допроса. Семеро мужчин забрали за одну ночь из маленьких Якубаовичей Боровых. Только один отозвался письмом из Сибири, судьба остальных неизвестна. По доносу выслали местного доктора Кулаковского. Доктор получил пять лет Колымы и остался жить с семьей на вольном поселении. Был изъят и реабилитирован позже лесничий Прохорович. Его пытали органы в подвалах дворца Тышкевичей. Безобидный мужичок Алёшечка пострадал только за то, что дружил с сыном батюшки. В лагере не знал, что идет война с немцем.
Приказывали завешивать окна, не позволяли женщинам плакать: “Тихонечко, тихонечко… Никакой паники!” Говорили: “Видели, что ходил через границу”. Или “Доказано, что есть золото”. Дети из Сауденевичей убегали, увидев на дороге «воронок». У их родителей были собраны котомки на случай ареста.
В 1939 был арестован и пропал бесследно немолодой Емельян Веремей с Якубовичей Горовых. Запуганные сельчане не очень искали близких. Исчезли и исчезли… Разве их вернешь? Но следы деда уже сегодня попытался найти внук, который живет в Башкирии. На его запрос КГБ потребовал документально доказать родство. Вы подумайте! Они требуют доказательства родства от дальнего Веремея, чьи отец и дед тоже были Веремеями и на Минщине родились! Знают, что в войну утрачены метрики…
Но вернемся к так называемой дискуссии, где все дружно решили поставить памятный знак в месте массовых захоронений. Все мы понимаем: без “самозваных директоров” не было бы уже чего охранять и благоустроить: давно бы раскорчевали и распахали, следа бы не осталось. Это они, представители партий и общественные активисты, в том числе небезразличная молодежь, не пускают в святое место застройщиков и наводят в Куропатах порядок. Я сама пенсионерка, с товарищами выносила из куропатского леса мешки бутылок и закапывала кострища, на которых горожане в выходные жарят шашлыки. На могилах.
Иначе, как перехватом инициативы, услышанное расценить нельзя. Приободрились! То ли палаточного городка испугались, то ли раскатали губу на безвизовых туристов. При этом обществу предлагают скинуться, как на Тростенец.
Я вперед предвижу, что из их активности может получиться. Во-первых, они уберут простые деревянные кресты и поставят громоздкий памятник от “самого лучшего скульптора”. Во-вторых, огородят территорию безвкусной монолитной оградой, как на памятном месте в Сторожовке. В-третьих, возведут огромные ворота, более подходящие для крематория (как у музея Великой Отечественной войны). Плиткой от “своих” повыкладывают тропинки. Обрежут деревья. Назначат шефов, пригонят бэрэсэмовцев… И наконец, наставят нелепых фонарей с гербами, типа тех, что стоят у моста возле Веснянки. Выигрывают все: одни нагреют руки на заказах, вторые – на откатах. И получится Сторожевка № 2, куда не хочет ступать нога человека. Проигрывает только общественность, которая создала народный мемориал в Куропатах и не дает угаснуть нашей памяти.
Галина Корженевская
