Татьяна Северинец: Веру и мечту предавать нельзя!
Лидера витебских
христианских демократов Татьяну Северинец, пожалуй, знают не только в областном
центре, но и в Беларуси как смелого, жизнерадостного и целеустремленного
человека.
— Татьяна Евгеньевна,
вы не первый год ходите на уличные акции. Чем отличаются антитунеядские
протесты этого года от прежних подобных мероприятий?
— Первое — это то, что мартовские акции
проходят не только в столице, но и во многих регионах, чего не наблюдалось уже
больше двадцати лет. Второе главное отличие — самоорганизованность людей, как,
например, в Витебске. Людям уже не нужны политические лидеры: они сами
договаривались, что и как делать — на каких-то встречах, в социальных сетях, на
улицах. В марте мы наблюдали абсолютно новое явление — рождение новых лидеров,
вышедших из самого народа. Вот у нас одна женщина долго выступала, потом задала
вопрос: «А где наша оппозиция?!» В итоге сама стала одним из лидеров
«антитунеядского» протеста.
— Кстати, о женщинах.
На Витебщине как-то больше в лидерах значатся не мужчины. Взять хотя бы вас,
Ольгу Карач, Валентину Болбат. Эта такая тенденция?
— К сожалению, да. Мужчины готовы скорее
выйти и поддержать нас, женщин, чем самим взять на себя ответственность. На
женщине лежит больше ответственности: за себя, за семью, за детей и внуков. Они
думают наперед — как будем жить дальше? Потому и берут на себя бразды правления.
— Акции на День Воли
власти почему-то санкционировали только в Бресте и Гродно. В Витебске же
заявители получили отказ. Какую логику тут можно проследить?
— Власть и логика — вообще понятия
несовместимые. Чиновники никак не могут понять, что главный «организатор»
нынешних протестов не оппозиция, не «пятая коллона», не простой народ, а …
Лукашенко и его окружение. Взять хотя бы суд в Витебске 27 марта, когда судили
участников марша. Милиция выгоняла из помещения тех, кто пришел поддержать
задержанных, а один милицейский начальник даже пригрозил ОМОНом, посчитав их
присутствие несанкционированной акцией. Это поддается какой-то логике? Вообще,
витебские власти на моей памяти ни разу не давали разрешения на проведение хоть
какого-то политического мероприятия за последние лет десять.
— Если отойти от
протестов, какие локальные инициативы вы проводили в последнее время?
— Решением местных проблем мы занимаемся
вплотную с 2010 года, причем небольшими силами. Проблем много, ими никто не
занимался. Мы решили взять инициативу в свои руки. За эти годы сделано очень
много! Кстати, не только в Витебске, но и во многих городах региона. Из
недавнего — кампания «За качественную медицину для всех!». Решено много
проблем: через сбор подписей под коллективными обращениями — их более 10 000 ,
через походы по кабинетам местных и более высоких начальников, через обращения
в министерства. Например, в микрорайоне Юг-7 Витебска никак не могли долгие
годы достроить поликлинику. Именно благодаря нашим обращениям строительство возобновляли
три раза и уже в следующем году обещают сдать. Мы добивались строительства
поликлиничного комплекса в новом микрорайоне Билево. В итоге открыта
амбулатория, при этом постоянно держим все объекты на контроле. Или вот еще
пример. Долгое время в Витебске в плачевном состоянии находились ступеньки к
памятнику Владимира Короткевича. Мы сами были готовы отремонтировать,
требовалось лишь получить разрешение. А хозяина-то у памятника не оказалось! В
итоге после обращения горисполком быстро нашел организацию, за которой
закрепили памятник, и лестницу привели в порядок за несколько дней.
— В 2007 году вас
уволили из школы из-за «политики». Не скучаете по коллегам и ученикам?
— По работе, конечно, тоскую. С коллегами
долгое время не общалась. А ученики сами меня находят, при этом некоторые из
них теперь мои однопартийцы по БХД.
— Вообще, тяжело быть
матерью известного политика?
— А могу ли я быть слабой мамой для своего
сына? Горжусь своими детьми и равняюсь на них. Каждый достиг больших успехов на
своем поприще. А поскольку я еще и однопартиец Павла по Белорусской
христианской демократии, то должна соответствовать ему во всем!
— А за что боитесь и
чего бы не пожелали своим детям?
— Как и любая мама, хочу, чтобы дети не
болели, чтобы жили в свободной, независимой, достойной Беларуси. Ну, а Павел…
Очень тревожусь, когда он попадает в неволю. Более чем за двадцать лет его
здоровье подорвано «сутками» и тюрьмами. Но, несмотря на это, никогда не скажу:
уезжай, не ходи, сиди дома… У меня сердце будет разрываться, но я не смогу
предать его мечты и веру, и он это прекрасно знает. А я всегда рядом.
Виталий Бабин, “Свободные
новости»
